Казалось, мы попали в страну со сказочной для нас избирательной системой

Валерий Щукин, «Народная Воля»

В отличие от немецкой, белорусская избирательная система построена на принципе «колючей проволоки».

Выборы, особенно парламентские, для меня, депутата последнего в Беларуси избранного демократического законодательного органа — Верховного Совета 13-го созыва, представляют особый интерес.

Приглашение посмотреть своими глазами выборы по-немецки воспринял с радостью.

В Нинбург — город-побратим Витебска — мы прибыли в пятницу, накануне воскресного дня выборов. Буквально через час делегацию приняли в мэрии. Хозяева рассказали об избирательной системе Германии, ответили на наши многочисленные вопросы. И, казалось, попали в некую чудесную страну со сказочной для нас избирательной системой, в которой отношения власти и избирателей основаны на взаимном доверии.

Белорусская избирательная система, как известно, построена на принципе «колючей проволоки», которой власти и назначенные ею избирательные комиссии отгорожены от избирателей.

Комиссии назначаются и в Германии. Только в отличие от Беларуси комплектуются из... добровольцев. Любой избиратель может обратиться к городским властям о включении его в состав избирательного органа — письменно, по телефону, устно, с помощью посредника... Власти через средства массовой информации приглашают желающих на работу в комиссии. Предложения о направлении своих представителей в избирательные комиссии рассылаются политическим партиям. Волевым решением членов комиссий назначают в крайнем случае: лишь при недостатке добровольцев.

Еще одна особенность: в Германии членом комиссии может быть только избиратель, проживающий на территории участка. А вот в Беларуси на территории участка, как правило, проживают менее десяти процентов членов участковой комиссии. Сами догадайтесь, почему...

Главное для властей в Германии — чтобы члены избирательного органа не зависели друг от друга. Ведь в такой комиссии фальсификация исключена. А вот в Беларуси участковые избирательные структуры комплектуются по принципу рабской (контрактной) зависимости членов комиссии от председателя (заместителя). Приведу для примера 53-ю участковую комиссию Первомайского района г.Витебска. Председатель комиссии — заместитель директора по кадрам (она же главный идеолог) на заводе ООО «Молоко». Члены комиссии — работники этого же предприятия, желания которых участвовать в работе этого избирательного органа, как я понимаю, не спрашивают.

Попробуй член этой (а равно любой иной) комиссии рот раскрыть — трудовой контракт с ним в лучшем случае не продолжат. Но могут уволить и сразу после выборов. И никакие жалобы, как мы знаем по опыту, не помогут.

Просто слышу возможные возражения власть имущих, что и в Беларуси «каждый» может собрать десять подписей избирателей и приложить их к заявлению о желании работать в участковой комиссии. Да, Избирательным кодексом подобное предусмотрено. Только не для добровольцев, а для руководящих представителей органов власти, предприятий, организаций. Покажите мне того реального добровольца, который захотел проверить, честно ли у нас считают голоса, и которого в состав комиссии включили!

Работа в избирательных комиссиях в Германии тоже оплачивается. Но делается это гласно. Член участковой избирательной комиссии получает 21 евро, председатель и заместитель — 25 евро в день. Сколько белорусский режим платит членам своих избирательных структур за покорное молчание — покрыто мраком.

Продолжительность голосования в Германии на три часа меньше, чем в Беларуси: с 08.00 до 18.00. Участки для голосования в Германии не охраняются. В том числе и при подсчете голосов. Более того, полиции просто запрещено даже появляться на них. И, собственно, зачем? Как нам пояснили, за последние 50 лет чрезвычайных происшествий на избирательных участках просто не происходило.

В отличие от нашего государства нет и закрытых избирательных участков в воинских частях. Военнослужащие в ФРГ голосуют по месту жительства. Так что голоса "людей служивых" тоже поддаются реальному и объективному подсчету.

Немецкие комиссии в день голосования — высшая власть. Никто: ни президент, ни канцлер, ни бургомистр, ни полиция — не имеют права вмешиваться в их деятельность. А вот белорусские комиссии «аппендикс» вертикали власти. Фактически главный в избирательном органе — представитель президентской Администрации (исполкома).

В Беларуси милиция охраняет участок на уровне сверхсекретного, особой государственной важности режимного объекта. Именно милиция, с огнестрельным оружием и полным боекомплектом сопровождает транспортировку бюллетеней на участок и итоговых протоколов в вышестоящую комиссию. Вооруженная милиция грудью защищает урны для голосования от ока наблюдателей. А вот в Германии услуги полиции не востребованы на всех этапах избирательной кампании. Нам даже любезно показали помещение в мэрии, где хранятся отпечатанные бюллетени. Комната эта была просто закрыта на замок.

Утром, в день голосования, бюллетени, списки избирателей и прочую избирательную документацию погрузили в машину, и водитель развез все это по 24 избирательным участкам Нинбурга. И никакой сверхсекретности!

При подобной избирательной системе, как мне показалось, потребность в официальных внутренних или международных наблюдателях просто отсутствует. Зачем, если любой гражданин может прийти на участок и посмотреть, как идет подсчет голосов? Участки на время подсчета голосов не закрываются. Считают вслух.

Для нас, белорусов, слова немцев звучали как музыка. Рука невольно тянулась ущипнуть себя: не снится ли все это?

Когда я попросил дать мне возможность посмотреть процедуру получения бюллетеней, начала голосования и списки избирателей, возражений не последовало. Правда, одному из должностных лиц мэрии пришлось сопроводить меня на этот самый участок: я ведь немецким не владею. Да и собрался с «инспекцией» за час до открытия.

И вот что увидел.

Комиссия — семь человек. Готовили участок к голосованию (утром) три члена комиссии во главе с председателем. Документацию, в том числе и деньги за работу членам комиссии, принесли в открытом ящике. Всего избирателей 772. Досрочно проголосовало 148 (20 процентов). Да, и в Германии есть это самое досрочное голосование. Но немецкий избиратель обязан письменно уведомить комиссию о том, что желает проголосовать досрочно. Раньше еще и причину надо было указать, теперь — нет.

Обратили мы внимание и на такой факт. Для регистрации кандидатом в бундестаг необходимо собрать всего 200 подписей из 250.000 избирателей округа. Белорусскому претенденту на парламентский мандат требуется предоставить 1000 подписей из 70.000 избирателей.

Но это для оппозиции и иных неугодных властям граждан. Кандидаты от власти в подавляющем большинстве подписи не собирают. Их выдвигают трудовые коллективы, в которых, кстати говоря, немало лиц, проживающих в других округах и даже не являющихся гражданами Беларуси, а соответственно, не имеющих права голоса. Белорусский ЦИК на подобные "алогизмы" кодекса просто закрывает глаза.

Немецкий избиратель, кстати, имеет два голоса. Один отдает за конкретного кандидата от округа (в Нинбурге на этих выборах таковых было семь), второй — за политическую партию (в бюллетене их 12).

Выборы в Германии проводятся в один тур, так как для победы необходимо набрать простое большинство голосов. Белорусский Избирательный кодекс требует более половины голосов, что неизбежно порождает голосование в два тура. Правда, в последние годы по странному стечению обстоятельств и у нас выборы проходят в один тур, но я убежден, что такое (по всем округам) достижимо только при фальсификации результатов.

...Я пробыл на избирательном участке полчаса. За это время проголосовали девять избирателей пожилого возраста. Молодежь на избирательные участки, очевидно, не стремилась, а принуждать кого-либо власти не имеют права.

Посмотрели белорусы и классические для нашей страны участки в школе (№№208, 209). На обоих — чуть более тысячи избирателей. Досрочно проголосовало около 20 процентов. На два участка одна комиссия в составе восьми человек, поскольку добровольцы на вторую не объявились. Из числа молодежи ко времени нашего появления проголосовал лишь один человек.

Продемонстрировали белорусам и процесс обработки бюллетеней досрочного голосования. Принципиальное отличие — участковые комиссии этим не занимаются. На момент нашего появления распечатывался наружный (красный) конверт и рассматривалось заявление избирателя на досрочное голосование. Внутренние конверты с заполненными бюллетенями (синие) вскрываются в 18.00. Вообще-то, с помощью конвертов можно голосовать и непосредственно в день выборов. Но в таком случае конверт уже нельзя отправить по почте, его нужно доставить в комиссию нарочным. Этот вариант, как я понимаю, — аналог нашего голосования по месту жительства. Только уже не члены комиссии идут к избирателю, а последний сам заботится о том, чтобы родственники, друзья, соседи помогли доставить заполненный бюллетень в комиссию. И разница на самом деле большая. При таком подходе не требуется создавать избирательные участки в больницах, санаториях, домах отдыха и даже в посольствах.

Подведение итогов голосования мы наблюдали на участках №№106, 108. Та же картина, что и в школе: из-за отсутствия добровольцев одна комиссия из девяти человек работала сразу на двух участках. Что, в принципе, не страшно: в сумме количество избирателей 1100 человек. Подсчет завершили за час.

Данные участки располагались в... ресторане. Для Беларуси — экзотика.

Не знаю, какой вывод о выборах в Германии сделают наблюдатели ОБСЕ, но наша витебская делегация отсутствие гласности и прозрачности в немецком городе Нинбурге в день выборов 27 сентября не обнаружила. Нам показалось, что со свободой волеизъявления в Германии абсолютный ordnung! Порядок, в смысле...